Ну, раз тут вспоминают о былом и т.п., то и я себе позволю. 
Не судите строго, и за "джинсу" не сочтите, но что было, то было.
История одной поездки или плач с Ярославки.
(Ярославка - Ярославское шоссе)
Промозглое утро встретило Отца-родителя Сынульки мерзким дождем и порывистым ветром. Это можно было бы считать незначительным злом, так как в принципе является уже вполне сложившейся традицией для данного региона и времени года, но человеческая натура брала свое, точнее, питала более оптимистичные надежды, основывая их на метеопрогнозе. Метеопрогноз же утверждал, что зло должно быть еще меньшим, т.е.: переменная облачность, ветер слабый, 3-5 метров в секунду, вероятность осадков - незначительная. Вот, исходя из всего этого, зло можно было бы считать незначительным, но... Но отец-родитель проснулся в субботу в 6.00, а лег в пятницу, хотя это уже была суббота, около 1.00, при этом еще не мог уснуть, где-то до двух. В итоге зло было значительным. Дорога к Сынульке, 178 км, в деревню Гадюкино, радовала своим разнообразием: дождь и грязь были то сильными, то менее сильными.
Деревня Гадюкино встретила Отца-родителя и его машину чудесной грязью и лужами, коварно скрывавшими ямки, как потом выяснилось, способными обеспечить вполне приличные условия для подготовки механиков-водителей БМП со всеми причитающимися спецэффектами. Отец-родитель, имея соответствующий опыт, врубил вторую, приказал Жене-мамульке уцепиться за поручень и поехал. Через две минуты он влетел на своем "Ниссане" на косогор, где располагался, с позволения сказать, дом, в котором и мирно посапывал Сынулька. Мокрая трава и грязь после трехдневных проливных дождей сделали свое подлое дело, летняя резина "Ниссана" предательски заскользила. И тут Отец-родитель обнаружил вырытую стрелковую ячейку, Сынулька не терял время даром и летом на каникулах совершенствовался в инженерно-саперной и тактической подготовке. На вой покрышек, и едкий дым от них же, из дома выскочила Теща, и в попытке изобразить из себя Геракла-спасителя кинулась под колеса. Отец-родитель, заглушая звук бибикалки своим ором ласково попросил отойти ее на... Жена-мамулька забилась в щель между спинкой сидения и центральной стойкой. "Ниссан" и Теща последний раз взвизгнули и затихли. Оба были покрыты грязью как "Марс" шоколадом.
Радушный дом встретил Отца-родителя вековой сырость и прогорклой вонью только что затопленной печки. Сынулька не был обнаружен сразу, на старой пружинной кровати лежала бесформенная груда из трех одеял, более тщательный анализ обстановки позволил обнаружить между их складками одинокую пятку. Сынулька! Через пятнадцать секунд с другой стороны кучи появилась столь же бесформенная копна волос. Об уставной стрижке ребенка говорить не приходилось, партизанские традиции тверской губернии, вместе с грязью въелись в Сынульку основательно. Осталось только спеть: "Вот когда прогоним фрица, будет время, будем бриться! Стричься, бриться, умываться, с милкой целоваться!" Краткие объятия и расспросы, подтверждение готовности на выезд, проверка готовности, на этом Отец-родитель посчитал свои обязанности отца выполненными и пошел на рекогносцировку местности для обратного выезда из Гадюкина. Рекогносцировка позволила сделать неутешительные выводы. Низина косогора, ранее оснащенная колеей малых глубин, теперь представляла собой аналог заливного луга, но еще больше походила на болото, стрелковая ячейка, заботливо вырытая Сынулькой, при ее ближайшем рассмотрении была похожа на воронку от мины калибром не менее 120 мм. Короче, места для оперативного простора было явно недостаточно. Смачно выматерившись, Отец-родитель решил, что маневры при развороте авто для последующего выхода на боевой курс должны укладываться в окружность с радиусом не более 3 метров. Докурив сигаретку, открыв дверь "машины боевой", он начал манипуляции. "Ниссан" подло сползал по мокрой траве, выл резиной, кидался комьями грязи, даже глох пару раз, но медленно ложился на необходимый курс. И тут...
Огибая ячейку-воронку "Ниссан" издал звук, отдаленно напоминающий звук минрепа скребущего по легкому корпусу подлодки, Отец-родитель съежился и... "Мина", видимо зацепившись минрепом за горизонтальные рули, пришлась в правый борт несчастного "Ниссана". Второй взрыв прозвучал под днищем, справа по борту не дойдя до заднего колеса. "Писец! Приплыли!" - сказал Отец-родитель не стесняясь в выражениях. Покинув уютный салон, предварительно вытянув ручник под самый потолок, он обошел терпящий бедствие автомобиль. Первичный осмотр показал, что двойной "взрыв" действительно был именно двойным. Под пузом у "Ниссана" лежали останки трехколесного велосипеда, а правый борт витиевато украшен орнаментом из глубоких царапин. Инструмент лежал, а скорее стоял, рядом. Представлял он из себя кованную железную колесную сцепку для плуга, причем одно колесо находилось под днищем машины, ось с навеской под плуг, замерла на пороге авто, не завершив свое дело, а второе колесо, своей кромкой прочертившее еще более замысловатый рисунок на верхней половине двери, замерло под ручкой. Восторгам Отца-родителя не было предела. Первая же попытка извлечь все это богатство, показала, что легкого решения не будет, и Отец-родитель нервно закурил.
Решив поделиться радостью со всеми, Отец-родитель зашел в дом и ласково поинтересовался, «а какого собственно ...» металлоконструкции все эти делают на площадке, на что ему было заявлено. Что велик, вовсе не велик, а пулемет «Максим», просто его слегка взрывом присыпало, а сцепка от плуга являлась инженерным заграждением и тоже попала под взрыв, потому ты ее и не заметил. Рассказ Сынульки в принципе многое объяснил, ну, во всяком случае, тот факт, почему все это не было видно с самого начала. Бруствер ячейки-воронки тщательно скрывал все от посторонних глаз. Тогда Отец-родитель задал тот же вопрос старшему по объекту, т.е. Теще. Теща блеяла, что-то несуразное в свое оправдание, дескать, она все лето в огороде, а это на другой стороне двора, инженерно-саперной и тактической подготовкой Сынулька занимался по программе самоподготовки, утвержденной вышестоящими инстанциями, она его честно предупреждала, но он забил на нее, ссылаясь на срок службы. Короче, несла всякий бред. Жена-мамулька была более практична, а точнее, зная всю предысторию поездки и общий настрой Отца-родителя с самого утра, судорожно всплеснула руками и задала два вопроса. Первый: «Сильно помял?» И второй: «Ну, и насколько мы попали?» Получив рычащеугрюмый ответ «вроде не помял, но ободрался до металла, баксов 300 минимум», она пташкой выпорхнула из дома и приступила к осмотру. Спустя пару минут, она, верная традициям семейной солидарности, высказала все, что думала, сперва Теще, а потом незадачливому Сынульке. Отец-родитель, закурив очередную сигарету, пошел обдумывать план аварийно-спасательной операции. При более подробном рассмотрении стало ясно, что операция будет сродни снятию с камней крупнотоннажного судна. Земля не держала домкрат, пришлось подкладывать доски, вывесив машину на всю высоту домкрата и убедившись, что «пулемет и прочее» извлечь не удастся, Отец-родитель выдвинулся за шанцевым инструментом. Как только лопата была извлечена из сарая, пошел ливень. Подкоп осуществлялся «в условиях максимально приближенных к боевым». Спустя пятнадцать минут «пулемет-велосипед», а точнее его обломки были извлечены, но это была лишь малая часть работы. Отец-родитель начал заглубляться под сцепку плуга. Еще десять минут, и она была извлечена. Так, одну задачу выполнили, но появилась следующая. Народная мудрость гласит, что, вырыв яму для одних целей, можно легко навернуться в нее самому, Отец-родитель, как человек, умудренный жизненным опытом (чуть не навернувшийся в эту яму он его уже приобрел), начал эту яму засыпать. Вымокнув под дождем, ставшим к тому времени проливным, извозившись в грязи, он сказал массу теплых и несколько эмоциональных слов, тем не менее завершив трудовой подвиг. Дождь тоже закончился, видимо посчитав, что натурные съемки подвига Павки Корчагина, (в главной роли - Отец-родитель) окончены и последующая растрата драгоценной влаги неуместна. Вдохновленный таким поворотом дел, Отец-родитель объявил всеобщую мобилизацию, и тут же трехминутную готовность к отъезду. Все, включая Тещу, заметались, понимая, что лучше Отцу-родителю не перечить. Авто было выведено на исходную позицию, загружено сынулькиным барахлом, дарами сельскохозяйственного производства Тещи, а так же Сынулькой и Жено-мамулькой. «Пристегнуть ремни» - сказал Отец-родитель. «Ниссан» взревел и пошел вперед. Триста метров обратного пути пролегающего через деревню Гадюкино были преодолены с лихостью БТРа, но трясло всех как в кузове у «шишиги». Был обновлен слой грязи по всей машине, но особенно радовал ее ровный слой на капоте, щитка-волнореза на «Ниссане» предусмотрено не было. (Надо им написать, самураям этим, недоработали, суки) На посту ГАИ перед Сергиевым Посадом любопытный мент поинтересовался «где это вас так» и отпустил, порекомендовав протереть боковые окна. А спустя два часа Сынулька был доставлен в отеческий дом. До вечера Отца-родителя никто не беспокоил, а вечером он убыл отмывать свою «ласточку». Глупый автомощик-студент задал вопрос: «Где гонялись? Какое место заняли?» Отец-родитель тяжело вздохнул и ничего не ответил, скупая мужская слеза сверкнула в уголке глаза.
Не судите строго, и за "джинсу" не сочтите, но что было, то было.
История одной поездки или плач с Ярославки.
(Ярославка - Ярославское шоссе)
Промозглое утро встретило Отца-родителя Сынульки мерзким дождем и порывистым ветром. Это можно было бы считать незначительным злом, так как в принципе является уже вполне сложившейся традицией для данного региона и времени года, но человеческая натура брала свое, точнее, питала более оптимистичные надежды, основывая их на метеопрогнозе. Метеопрогноз же утверждал, что зло должно быть еще меньшим, т.е.: переменная облачность, ветер слабый, 3-5 метров в секунду, вероятность осадков - незначительная. Вот, исходя из всего этого, зло можно было бы считать незначительным, но... Но отец-родитель проснулся в субботу в 6.00, а лег в пятницу, хотя это уже была суббота, около 1.00, при этом еще не мог уснуть, где-то до двух. В итоге зло было значительным. Дорога к Сынульке, 178 км, в деревню Гадюкино, радовала своим разнообразием: дождь и грязь были то сильными, то менее сильными.
Деревня Гадюкино встретила Отца-родителя и его машину чудесной грязью и лужами, коварно скрывавшими ямки, как потом выяснилось, способными обеспечить вполне приличные условия для подготовки механиков-водителей БМП со всеми причитающимися спецэффектами. Отец-родитель, имея соответствующий опыт, врубил вторую, приказал Жене-мамульке уцепиться за поручень и поехал. Через две минуты он влетел на своем "Ниссане" на косогор, где располагался, с позволения сказать, дом, в котором и мирно посапывал Сынулька. Мокрая трава и грязь после трехдневных проливных дождей сделали свое подлое дело, летняя резина "Ниссана" предательски заскользила. И тут Отец-родитель обнаружил вырытую стрелковую ячейку, Сынулька не терял время даром и летом на каникулах совершенствовался в инженерно-саперной и тактической подготовке. На вой покрышек, и едкий дым от них же, из дома выскочила Теща, и в попытке изобразить из себя Геракла-спасителя кинулась под колеса. Отец-родитель, заглушая звук бибикалки своим ором ласково попросил отойти ее на... Жена-мамулька забилась в щель между спинкой сидения и центральной стойкой. "Ниссан" и Теща последний раз взвизгнули и затихли. Оба были покрыты грязью как "Марс" шоколадом.
Радушный дом встретил Отца-родителя вековой сырость и прогорклой вонью только что затопленной печки. Сынулька не был обнаружен сразу, на старой пружинной кровати лежала бесформенная груда из трех одеял, более тщательный анализ обстановки позволил обнаружить между их складками одинокую пятку. Сынулька! Через пятнадцать секунд с другой стороны кучи появилась столь же бесформенная копна волос. Об уставной стрижке ребенка говорить не приходилось, партизанские традиции тверской губернии, вместе с грязью въелись в Сынульку основательно. Осталось только спеть: "Вот когда прогоним фрица, будет время, будем бриться! Стричься, бриться, умываться, с милкой целоваться!" Краткие объятия и расспросы, подтверждение готовности на выезд, проверка готовности, на этом Отец-родитель посчитал свои обязанности отца выполненными и пошел на рекогносцировку местности для обратного выезда из Гадюкина. Рекогносцировка позволила сделать неутешительные выводы. Низина косогора, ранее оснащенная колеей малых глубин, теперь представляла собой аналог заливного луга, но еще больше походила на болото, стрелковая ячейка, заботливо вырытая Сынулькой, при ее ближайшем рассмотрении была похожа на воронку от мины калибром не менее 120 мм. Короче, места для оперативного простора было явно недостаточно. Смачно выматерившись, Отец-родитель решил, что маневры при развороте авто для последующего выхода на боевой курс должны укладываться в окружность с радиусом не более 3 метров. Докурив сигаретку, открыв дверь "машины боевой", он начал манипуляции. "Ниссан" подло сползал по мокрой траве, выл резиной, кидался комьями грязи, даже глох пару раз, но медленно ложился на необходимый курс. И тут...
Огибая ячейку-воронку "Ниссан" издал звук, отдаленно напоминающий звук минрепа скребущего по легкому корпусу подлодки, Отец-родитель съежился и... "Мина", видимо зацепившись минрепом за горизонтальные рули, пришлась в правый борт несчастного "Ниссана". Второй взрыв прозвучал под днищем, справа по борту не дойдя до заднего колеса. "Писец! Приплыли!" - сказал Отец-родитель не стесняясь в выражениях. Покинув уютный салон, предварительно вытянув ручник под самый потолок, он обошел терпящий бедствие автомобиль. Первичный осмотр показал, что двойной "взрыв" действительно был именно двойным. Под пузом у "Ниссана" лежали останки трехколесного велосипеда, а правый борт витиевато украшен орнаментом из глубоких царапин. Инструмент лежал, а скорее стоял, рядом. Представлял он из себя кованную железную колесную сцепку для плуга, причем одно колесо находилось под днищем машины, ось с навеской под плуг, замерла на пороге авто, не завершив свое дело, а второе колесо, своей кромкой прочертившее еще более замысловатый рисунок на верхней половине двери, замерло под ручкой. Восторгам Отца-родителя не было предела. Первая же попытка извлечь все это богатство, показала, что легкого решения не будет, и Отец-родитель нервно закурил.
Решив поделиться радостью со всеми, Отец-родитель зашел в дом и ласково поинтересовался, «а какого собственно ...» металлоконструкции все эти делают на площадке, на что ему было заявлено. Что велик, вовсе не велик, а пулемет «Максим», просто его слегка взрывом присыпало, а сцепка от плуга являлась инженерным заграждением и тоже попала под взрыв, потому ты ее и не заметил. Рассказ Сынульки в принципе многое объяснил, ну, во всяком случае, тот факт, почему все это не было видно с самого начала. Бруствер ячейки-воронки тщательно скрывал все от посторонних глаз. Тогда Отец-родитель задал тот же вопрос старшему по объекту, т.е. Теще. Теща блеяла, что-то несуразное в свое оправдание, дескать, она все лето в огороде, а это на другой стороне двора, инженерно-саперной и тактической подготовкой Сынулька занимался по программе самоподготовки, утвержденной вышестоящими инстанциями, она его честно предупреждала, но он забил на нее, ссылаясь на срок службы. Короче, несла всякий бред. Жена-мамулька была более практична, а точнее, зная всю предысторию поездки и общий настрой Отца-родителя с самого утра, судорожно всплеснула руками и задала два вопроса. Первый: «Сильно помял?» И второй: «Ну, и насколько мы попали?» Получив рычащеугрюмый ответ «вроде не помял, но ободрался до металла, баксов 300 минимум», она пташкой выпорхнула из дома и приступила к осмотру. Спустя пару минут, она, верная традициям семейной солидарности, высказала все, что думала, сперва Теще, а потом незадачливому Сынульке. Отец-родитель, закурив очередную сигарету, пошел обдумывать план аварийно-спасательной операции. При более подробном рассмотрении стало ясно, что операция будет сродни снятию с камней крупнотоннажного судна. Земля не держала домкрат, пришлось подкладывать доски, вывесив машину на всю высоту домкрата и убедившись, что «пулемет и прочее» извлечь не удастся, Отец-родитель выдвинулся за шанцевым инструментом. Как только лопата была извлечена из сарая, пошел ливень. Подкоп осуществлялся «в условиях максимально приближенных к боевым». Спустя пятнадцать минут «пулемет-велосипед», а точнее его обломки были извлечены, но это была лишь малая часть работы. Отец-родитель начал заглубляться под сцепку плуга. Еще десять минут, и она была извлечена. Так, одну задачу выполнили, но появилась следующая. Народная мудрость гласит, что, вырыв яму для одних целей, можно легко навернуться в нее самому, Отец-родитель, как человек, умудренный жизненным опытом (чуть не навернувшийся в эту яму он его уже приобрел), начал эту яму засыпать. Вымокнув под дождем, ставшим к тому времени проливным, извозившись в грязи, он сказал массу теплых и несколько эмоциональных слов, тем не менее завершив трудовой подвиг. Дождь тоже закончился, видимо посчитав, что натурные съемки подвига Павки Корчагина, (в главной роли - Отец-родитель) окончены и последующая растрата драгоценной влаги неуместна. Вдохновленный таким поворотом дел, Отец-родитель объявил всеобщую мобилизацию, и тут же трехминутную готовность к отъезду. Все, включая Тещу, заметались, понимая, что лучше Отцу-родителю не перечить. Авто было выведено на исходную позицию, загружено сынулькиным барахлом, дарами сельскохозяйственного производства Тещи, а так же Сынулькой и Жено-мамулькой. «Пристегнуть ремни» - сказал Отец-родитель. «Ниссан» взревел и пошел вперед. Триста метров обратного пути пролегающего через деревню Гадюкино были преодолены с лихостью БТРа, но трясло всех как в кузове у «шишиги». Был обновлен слой грязи по всей машине, но особенно радовал ее ровный слой на капоте, щитка-волнореза на «Ниссане» предусмотрено не было. (Надо им написать, самураям этим, недоработали, суки) На посту ГАИ перед Сергиевым Посадом любопытный мент поинтересовался «где это вас так» и отпустил, порекомендовав протереть боковые окна. А спустя два часа Сынулька был доставлен в отеческий дом. До вечера Отца-родителя никто не беспокоил, а вечером он убыл отмывать свою «ласточку». Глупый автомощик-студент задал вопрос: «Где гонялись? Какое место заняли?» Отец-родитель тяжело вздохнул и ничего не ответил, скупая мужская слеза сверкнула в уголке глаза.
